Призрак Томаса Кемпе. Чтоб не распалось время - Страница 19

Джеймс уже собирался спросить, что произошло, когда сестра викария проснулась, как вдруг сильный порыв ветра смахнул с крыши всех скворцов, а платье миссис Верити вздулось вокруг нее точно парус.

— Боже мой! Какой ветер! Придется мне идти в дом.

Окружающий воздух уплотнился и сильно нажал на правое плечо Джеймса, оттесняя его от дверей миссис Верити. Следующий воздушный вал погнал его по улице, к Коттеджу Ист-Энд. Миссис Верити одной рукой придерживала подол платья, а другой втаскивала в дом свой стул.

— До свидания, милый.

— До свидания! — крикнул Джеймс, а ветер еще раз толкнул его к противоположному тротуару и стих. Джеймс прибежал домой, кипя негодованием. Наглец! Всюду он суется! Да кто он такой? Нельзя уж и поговорить с миссис Верити? Кто он мне? Хозяин, что ли?

Насчет пакета из кондитерской миссис Верити оказалась права. К чаю были пирожные с кремом, значительно поднявшие настроение Джеймса. Немного спустя он настолько оправился, что стал дразнить Эллен, которая появилась в новом платье.

— Что бы это мог быть за странный предмет? А, понял! Футболка, которую оставили под дождем. Она вся намокла, растянулась и никуда уже не годится…

— Это полосатое платье-рубашка. У Джулии такая же.

— Платье-рубашка? Ах, вот оно что! Ну, значит, рубашка растянулась во все стороны, и не понять, где рубашка, а где ты.

— Мама! — простонала Эллен.

— Довольно! — сказала миссис Харрисон. — И пожалуйста, поскорее допивайте чай. Мне надо убрать со стола. Сейчас придет викарий.

— Викарий?

— Да, насчет хора.

Однако викарий явился раньше, чем миссис Харрисон навела на кухне порядок. Он был одним из тех людей, которые прежде всего заявляют, что они на редкость непритязательны и всем довольны. Он отказался пройти в гостиную.

— Прошу вас! Я так не люблю доставлять беспокойство! Прошу вас, продолжайте, как будто меня здесь нет.

Легко сказать, подумал Джеймс. Викарий был шести футов росту и к тому же толст. Входя, он уже стукнулся головой о притолоку и изо всех сил старался не морщиться от боли.

— Боже! — сказала миссис Харрисон, быстро ставя посуду в раковину. — Уж эти наши потолки! Я очень сожалею. Чашечку чаю? Сейчас я заварю свежего.

Входная дверь хлопнула так сильно, что викарий подскочил.

— От чашечки чаю я никогда не отказываюсь… но прошу вас… только если не доставлю хлопот…

— Никаких хлопот! — сказала миссис Харрисон. — Джеймс, уйми собаку. Она точно взбесилась.

Тим вел себя уже знакомым Джеймсу образом, означавшим, как он с ужасом понял, что Томас Кемпе где-то недалеко. Он схватил пса за ошейник. Викарий также обратил внимание на Тима, но, очевидно, по другой причине.

— До чего похож на бездомного пса, который на прошлой неделе утащил у нас из кладовой кусок мяса. Удивительно, как дворняги похожи одна на другую! Ну-с, как дела в школе, молодой человек?

— Отлично, благодарю вас, — сказал Джеймс.

Тим яростно вырывался. Оскалив зубы, он стремился к какой-то точке, находившейся позади викария. Оконные рамы затряслись.

— Эти осенние ветры! — сказал викарий. — Я всегда при этом думаю о тех, кто в плавании.

— Что? — переспросила миссис Харрисон. — О да, конечно. — Она раздраженно прихлопнула чайник крышкой.

Электрический свет замигал. Наверху прозвенел будильник. Одна из чашек на буфете стала подпрыгивать на своем блюдце.

— Прошу вас, садитесь, — сказала миссис Харрисон. — Джеймс, пододвинь викарию стул.

Джеймс подвинул к столу стоявшее в углу кресло. Он еще держал его за одну из ручек, а викарий уже садился, как вдруг кресло вырвалось и рванулось в сторону. Викарий, получив сильный удар в бедро, качнулся и едва не упал.

— Джеймс! — гневно крикнула миссис Харрисон. — Надо же смотреть, что делаешь!

— Виноват, — сказал смущенный Джеймс, ставя кресло куда следовало. Викарий сел, потирая бедро и также извиняясь. Тим истерически лаял.

— Выведи ты эту собаку! — крикнула миссис Харрисон.

Когда Тим был выдворен, стало тише, если не считать хлопавшей задней двери. Викарий потирал то лоб, то бедро, стараясь делать это незаметно.

— Такова семейная жизнь. Что-то все время происходит.

— Да уж, скучать некогда, — мрачно подтвердила миссис Харрисон. — Вам с молоком?

— Да, пожалуйста, если можно… Вы очень любезны… Надеюсь, я не помешал, ведь вы так заняты. Все мы в наше время очень заняты, не правда ли?

— Нет, что вы! — сказала миссис Харрисон. — Джеймс, передай викарию чашку.

Джеймс с величайшими предосторожностями понес через комнату чашку на блюдце. Он уже стоял перед викарием, а тот уже взялся за край блюдца, как вдруг чашка подпрыгнула, наклонилась под углом в сорок пять градусов и опрокинулась. Чай полился на блюдце, а оттуда хлынул на брюки викария.

— Джеймс! — проговорила миссис Харрисон сдавленным голосом.

Стали ахать и вытирать. Викарий снова и снова извинялся. Джеймс тоже извинялся. Лицо миссис Харрисон приняло то сосредоточенное выражение, которое сулило грозу, как только позволят обстоятельства. Наконец викарий, насухо вытертый и получивший новую чашку чаю, перестал извиняться и заговорил о спевках хора. Миссис Харрисон любила иногда попеть; это позволяло ей, как она говорила, выпускать пары. Она считала также, что и Джеймса хорошо было бы занять пением. Джеймс знал это и надеялся вовремя улизнуть. Он уже стал пробираться к двери.

— Мой сын, — сказала миссис Харрисон, грозно глядя на него, — тоже некоторым образом поет.